Протокол

допроса свидетеля Парасковьи Петровны Васильевой, 1908 года рождения, проживающей в деревне Большое Тресно Юрковского сельского Совета Дновского района Псковской области

7 марта 1945 г.

Оккупировав нашу местность, немецко-фашистские захватчики [в] последние в декабре м[еся]це 1943 г. [дни] сожгли нашу деревню Б[ольшое] Тресно. С целью укрыться от зимнего холода мы, женщины с детьми и мужчины-старики, пошли в дер. Горушка, стоящую от нашей деревни в 8 км. Дер. Горушка в то время еще не была сожжена. В начале января 1944 г. с Порховского и Солецкого районов шли немецкие карательные экспедиции над. Горушка. 4 января 1944 г. пришедшая немецкая экспедиция в д. Горушка все мирное гражданское население — женщин с детьми, мужчин-стариков д. Горушка и находящихся там гр[ажда]н д. Б[ольшое] Тресно, в том числе и меня, вывели из жилых помещений на улицу. Заходя в помещение или подходя к таковому, вооруженные немцы кричали: «Рус, выходи!» Мы, не зная хорошо для чего, выходили на улицу с детьми. Я лично вышла на улицу со своими детьми, т.е. два сына 7 и 9 лет и дочка 10 лет. Выгнав, таким образом, из помещений, немцы согнали в кучу на улице дер. Горушка женщин, детей и мужчин-стариков — всего человек более ста и по собравшимся нам открыли стрельбу из пулеметов, которых стреляло, как я заметила, не менее трех. Вся толпа людей, состоящая из нас — женщин, детей и стариков, повалилась прост[ре]ленная. Я, упав в кучу, оказалась простреленная в живот — раненая и, заметив, что немцы еще живых и шевелящихся или кричащих в куче трупов людей добивают одиночными выстрелами из винтовок и автоматов, я притаилась мертвой. Когда из нашей кучи никто не подавал признаков жизни, а лишь мне был слышен стон некоторых, немцы наносили и наложили толстым слоем на нашу кучу соломы, а затем зажгли рядом стоящий дом, от которого неминуемо должна загореться и наша куча. Это все начато было в конце дня, когда начинало смеркаться. Когда рядом дом разгорался, угрожая в каждую минуту заго[ре]ть- ся нашей куче, в то же время стемнело, и немцев вблизи не было, я, ощупав своих детей и убедившись, что помощь им уже не нужна — они мертвые, потихоньку выбралась из кучи трупов и ползком стала удаляться от страшного места к мосту в прогоне деревни, куда нас из кучи мертвых сползлось 5 челов[ек], т.е. я, две девочки и два мальчика. В глухую ночь из-под моста мы перебрались в окоп на берегу речки Лютка. В окопе мы встретили еще двух стариков, выбравшихся ранеными из той же кучи трупов. Затем, встретившись с партизанами, последние нас направили в советский тыл, где мы и вылечились от ран.

Позднее я узнала, что из кучи трупов в дер. Горушка выбрался еще мальчик 9 лет из нашей же деревни — Петров Анатолий, который выбрался уже из пламени огня и у него было обгоревшее плечо. После этого мне так же стало известно, что куча трупов в дер. Горушка, из которой я выбралась, сгорела.

Больше показать ничего не могу. Записано с моих слов верно — протокол мне зачитан.

Неграмотная. За нее расписалась 3. Сергеева.

Нарследователь

Юрист 3-го класса                                                                                   Дувакин

ГАПО. Ф. Р-903. Оп. 3. Д. 8. Л. 22, 22 об., 23. Подлинник. Рукопись.

Юрий Дудон